Ангел POV

Он смотрит на меня, спрятавшись за колонной, из которой во все стороны торчат уродливые ветки арматуры. Он думает, что я не замечаю его пристального вгляда. Или не чувствую запах его возбуждения. Он всегда возбужден, когда я беру то, что принадлежит мне по праву. Беру его драгоценную Друзиллу. Жестко, без нежностей предлюбовных ласк, быстро, глубоко.
Он смотрит на меня, и каждой клеткой моей кожи я ощущаю ненависть исходящую от него. Ненависть, в шаге от которой застенчиво жмется его любовь. Ко мне, к тому, что было между нами, к потерянному, к тому, что не вернуть. К воспоминаниям обо мне.
Он смотрит на меня и мне хочется ответить ему своим взглядом.
Чтобы он увидел в моих глазах?
Голод.
Я изголодался по нему, но моя натура, мой демон, я... я не могу сдаться, не могу признать, что по прежнему мечтаю о нем. О том, как все могло бы быть, не будь нашем пути двух немертвых стерв. Стерв, которые двигают и повелевают нами, играют нами, овладевают нами, каждая в своей манере, в своем стиле, в своем праве.
Но наши роли расписаны для нас. Я - вечно обречен лишь смотреть, когда мне хочется коснуться и обнять. Он - всегда погруженный в океан ненависти, который не преплыть, не покорить, лишь покориться его воле.
Но я слишком горд, чтобы быть покорным.
Он - слишком далеко от меня, чтобы дотянуться.

Спайк POV

Мы замерли на разных концах огромного зала в чреве покинутого и забытого здания разрушенной фабрики. Он стоит словно погруженный в свои мысли, и делает вид, что не замечает моего взгляда. Я же продолжаю смотреть на него, как... Мы притворщики. Мы играем друг с другом даже тогда, когда смысла игры не понимает ни один из нас. Даже когда в игре, которую мы ведем не может быть победителей и побежденных, не может быт результата.
Нас разделяет с десяток-другой метров, который он мог бы пересечь за то время, которое человеку понадобилось бы для того, чтобы моргнуть. Но он не делает даже попытки...
Меня подмывает поддатся импульсу, толкнуть руками неповортливые колеса моего кресла и приблизиться к нему. Дотронуться до этого монстра в человеческом обличье и доказать всему миру, что он тоже может любить. Не важно, насколько старательно он прячет эту свою способность под маской жестокости и холодности, и ядовитого сарказма, и извращенного юмора. Всего того, что делает его... им. Всего того, что я ненавижу. Что выворачивает меня наизнанку, что заставляет тянуться к нему снова и снова, и трепетать...
Как сто с лишним лет назад, трепетать сейчас , когда его губы на долю мгновения коснулись моего лба в юродливой пародии на поцелуй. Трепетать от желания, чтобы его губы скользнули по моему лицу, к моим губам, снова почувствовать...
Но мы продолжаем притворяться.
Продолжаем танец, которым начался век назад, но до сих пор не устарел настолько, чтобы мы устали от бесконечных пируэтов и па.
Он старательно кутается в маску злости, ревности и язвительного презрения.
Я мечусь между ненавистью и любовью, делая короткие шажки навстречу то одной, то другой, выбирая в одну минуту и в следующую отвергая выбор.
...

fin